«Езжайте к чертовой бабушке!»
7 марта 1963 года в Кремле советское руководство во главе с Первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым встречалось с интеллигенцией.
Первой выступила писательница Ванда Василевская. В своей речи она обрушилась на своих молодых коллег - Василия Аксенова и Андрея Вознесенского.
Хрущев предложил дать слово поэту. Но никто не предполагал, что его выступление вызовет такую кипучую ярость советского лидера. Особенно разозлили Хрущева слова Вознесенского о том, что он никогда не состоял в партии.
- Мы создали условия, но это не значит, что мы создали условия для пропаганды антисоветчины! Мы никогда не дадим врагам воли. Никогда! Ишь ты какой, понимаете! «Я не член партии!» Он нам хочет какую-то партию беспартийных создать… Товарищи, это вопрос борьбы исторической, поэтому здесь, знаете, либерализму нет места, господин Вознесенский.
Но на этом Хрущев не успокоился. Он продолжал кричать на Вознесенского, но тот мужественно давал отпор. Замершие от волнения «зрители» наблюдали за этой словесной перепалкой, где у могущественного Хрущева было огромное преимущество:
- Ишь ты, какой Пастернак нашелся! – кричал он. - Мы предложили Пастернаку, чтобы он уехал. Хотите завтра получить паспорт? Хотите?! И езжайте, езжайте к чертовой бабушке!
В финале этого странного диалога Вознесенский прочитал свои стихи. Зал молчал. Хрущев, вытирая пот, злобно смотрел на молодого поэта…
http://22-91.ru/
Дневники Юлиана Семенова
О ПРОХОДЯЩЕМ ПЛЕНУМЕ ПИСАТЕЛЕЙ
-Слушал Агнию Барто на вчерашнем пленуме, где она подвергала едкой критике статью о детской литературе, где было сказано, что написать для детей может лишь тот, кто сам в душе — ребенок.
Она стала говорить: «Ну хорошо. Значит, мы уже не имеем права писать для детей?!» Глупая женщина! Зачем же так лобово оспаривать очевидное?!
Корней Чуковский или Самуил Маршак — они ведь в душе сохранили чистоту ребенка. А иной тридцатилетний, пишущий вроде бы и для детей, — для детей не пишет, потому что он — старик в душе, и не нужна его литература детям, не нужно такую литературу подпускать к детям, потому что никто так точно не определяет фальшь и никто так точно не отбирает себе любимых писателй, даже не зная им имен, а зная только героев их сказок или стихов, как дети.
…Женя Евтушенко, то и дело крича в сторону Корнейчука, который пытался делать замечания, «Не перебивайте меня!», выступил с речью, в которой утверждал, что он — советский поэт, служащий идеалам коммунизма всю жизнь, и говорил, что его «Автобиография», напечатанная в «Экспрессе», — следствие его мальчишества и непродуманного легкомыслия.
Выступление свое он построил довольно лихо, среди выступления читал свои стихи. Сказал одну кошмарную фразу, когда в зале все заревели. Он сказал, «что если я и благодарен войне, то только за то, что она научила меня ценить мир и любить Родину», Корнейчук крикнул: «А миллионы погибших! О какой благодарности вы говорите?!»
Наиболее, конечно, неприятное в этой «Автобиографии» Евтушенко — и в этом сказалось его мальчишеское отношение к людям, я бы сказал, в общем-то высокомерное отношение к людям — это история с Косолаповым, с бывшим главным редактором «Литературки».
В своей «Автобиографии» Евтушенко написал, что «когда я прочитал «Бабий Яр» Косолапову, Косолапов сказал: «Женя, я — коммунист. Понимаете, как мне трудно. Я должен посоветоваться с женой».
Косолапов, как пишет Евтушенко, уехал к себе в Переделкино, вернулся оттуда через три часа и сказал: «Женя, стихи идут в номер. Моя жена — за вас».
И Евтушенко сказал, что «хоть я — человек не трусливый, но я не знаю, как я могу посмотреть в глаза товарищу Косолапову», на что Косолапов закричал из зала: «Вы подумайте лучше о том, как вы будете смотреть в глаза народу!»
За день перед выступлением я встретил Женьку внизу и говорю ему: «Ты бы ответил, Женя», он потихонечку сказал мне: «Пусть поговорят».
К сожалению, конечно, Женька вел себя как мальчишка, и, к еще большему сожалению, это его мальчишество может быть перенесено догматиками и недоброжелателями на всех нас.
В конце Женя уже тихим голосом, без надрыва и аффектации и скорей трагическими полутонами сказал: «И вот в результате своего мальчишества я совершил непоправимую ошибку».
Тут он, конечно, очень тонко рассчитал реплику, потому как с самого начала было сказано, что нужно не отсекать ошибавшихся писателей, а работать с ними, чтобы они понимали и исправляли свои ошибки.
И — точно: Корнейчук поднялся и сказал: «Неисправимых ошибок нет, товарищ Евтушенко. Надо понимать свои ошибки и работать во имя народа и с народом». По-видимому, Женя и хотел дождаться такого резюме — он его очень тонко и дождался.
Во время перерыва к Роберту Рождественскому, который стоял в очереди за кофе, подошел Грибачев, протянул ему руку и сказал: «Ну, не стоит нам дуться друг на друга». Рождественский молча пожал ему руку...
В первый день пленума я сидел вместе с Грибачевым, и наши «якобинцы» смотрели на меня глазами, исполненными неодобрительного удивления. Грибачев довольно объективно прокомментировал речь Прокофьева, сказал, что Саша зажигается по поводу и без повода и остановить его уже совершенно невозможно. Он же сказал, что зря Саша так забирается в литературоведческие дебри, — какой рифмой пишет Евтушенко, какой рифмой Вознесенский, — «это не суть принципиально».
Потом мы сидели с Грибачевым и Цигулевым, с Солоухиным, Кривицким и Яшиным и пили водку. Яшин потом отодвинул стул и по-хамски ушел из-за стола.
Шибко он бравирует своей «антисоветской» повестью «Вологодская свадьба»; раз пять он повторял это слово и хвастливо добавил: «А сколько я благодарных писем из Вологды получил!», потом он говорил — это уже в разговоре с Даней Граниным, он подошел к нам, когда мы сидели с Даней Граниным вдвоем, и сказал: «Вот мне пятьдесят лет. Хоть бы какая сволочь приветствие прислала! Анонимные телеграммы шлют» и потом: «Мне при Сталине жилось лучше. У меня семеро детей — имел глупость наплодить, — а сейчас жрать нечего. Да, — повторил он, — при Сталине мне было лучше».
А я помню, как он, Яшин, когда мы ехали в вагоне «Литературной газеты» во Владивосток и ели с ним подаренного нам огромного краба, — он говорил мне: «Ненавижу Сталина. Я знаю, как в ночь перед демонстрациями 1 мая и 7 ноября проводились репетиции и из ворот Кремля выбегали солдаты чтобы в случае чего, если кто будет покушаться на Сталина, стрелять по демонстрантам». Я ему не верил. Но он говорил мне: «Ничего вы все не знаете!»
Когда я ему сейчас сказал: «Как же вы говорите, что вам при Сталине лучше жилось, раньше вы мне говорили другое». Он начал хамить и тут же встал и ушел из-за стола.
Грибачев мне говорил: «Поймите, Юлиан, ведь обидно, что нас разъединяют здесь бездельники и трепачи. Они нас, творческих людей, ссорят. Тут на каждого творческого пять бездельников». Я ему ответил: «Десять!» — мы посмеялись.
Потом он стал жаловаться на Щипачева, а его вовсю подзуживал Егор Исаев. Я сказал: «Нечего старое белье-то ворошить, Егор». Крепко напившийся Шура Кривицкий прогнал из-за стола Володю Чивилихина. Чивилихин тоже обиделся и ушел.
Соболев объяснял нам с Даней Граниным, покупая апельсины для «своих детей», что значит слово «консолидация». Оказывается, говорил он, консолидация — это не столько объединение сил, сколько — во втором значении — умение вывернуться от просроченных банковских платежей. Я ему сказал: «Леонид Сергеевич, вы только про это с трибуны не говорите».
В общем, страсти накалились. Выступил Рюриков. Утверждал, что повесть Павленко не культовая, что там только одна глава культовая; говорил он, что сын Павленко — переводчик, работающий в Индонезии, — спросил его: «Правда ли, что вещь отца культовая?».
Говорил Рюриков о том, что в 1937 году, когда они с Кудреватых и Чкаловым гуляли по Горькому, Чкалов уже тогда выражал мечту «облететь вокруг шарика».
Рюриков говорил, что в 1937 году зарождался интернационализм, зарождались основы победы над фашизмом и т.д. и т.д.
Сказал он, кстати, что несмотря на то, что в Сталине было многое плохим, но народ шел за ЦК, которое шло правильным курсом. Ну хотя бы он не говорил про ЦК! Ведь в ЦК главными руководящими, направляющими, помимо Сталина, были Берия, Молотов, Маленков, Каганович в те годы.
Это всем известно. Не надо так умалять огромную работу, проделанную Хрущевым после двадцатого и двадцать второго съездов, а то выходит, что в общем-то Хрущеву и исправлять было нечего, что все было при Сталине прекрасно. Не надо так.
Сидящий рядом со мной Георгий Владимов, когда Рюриков говорил о том, что ЦК делало прекрасную работу в тридцать седьмом, как раз и перечислил эти четыре фамилии — Молотов, Маленков и т.д. Так что, по-видимому, не только я об этом подумал.
Алим Кешоков в своем выступлении рассказал притчу про то, как одна бедная девушка рассказывала богатой: «Папа с мамой так мне обрадовались, так много угощений приготовили — тыква жареная, и тыква пареная, и тыква с соусом, и тыква без соуса и т.д.».
А богатая, слушая ее, вздохнула и сказала: «Да. Завидую тебе. А мои родители ничем меня не угощали. Только взяли и в мою честь бычка зарезали».
Так вот, продолжает Кешоков, бычок — это и есть наш социалистический реализм, а тыква во всех видах — это буржуазный абстракционизм, формализм и т.д. Сидевший рядом со мной литовский писатель улыбнулся и спросил своего товарища: «Так что выходит — социалистический реализм нужно зарезать!?»
http://www.semenov-foundation.org/
Ракетно-космический комплекс "Союз"
7 марта 1963 года Королев представил черновой проект ракетно-космического комплекса "Союз". Комплекс, в частности, включал в себя очередную модификацию ракеты-носителя Р-7 под названием "Союз" и космический корабль "Союз-A", предназначенный для околоземных полетов и облета Луны. Корабль был оснащен системами сближения и стыковки, а также позволял проводить дозаправки во время полета. За исключением формы орбитального отсека (изначально он был цилиндрическим, затем стал сферическим) и систем сближения, корабль "Союз-ОК", который был запущен спустя три года, не сильно изменился по сравнению с представленным в проекте кораблем "Союз-A".
http://moonrace.cosmoport.com/
Спущен на воду теплоход «Донской»
В Варнемюнде спущен на воду теплоход «Донской», приписанный к Мурманскому пароходству. Это судно длиной 139,4 метра, шириной 17,9 метра и высотой по борту 10,3 метра, его грузоподъемность 9753 тонны. Первый рейс теплоход совершил с заходом в Клайпеду по маршруту Ленинград – Монреаль и обратно с грузом зерна. Летом судно работало по треугольнику Мурманск – Польша – Германия, возвращаясь домой через Шпицберген, где брали уголь для Мурманска или Архангельска, а зимой трудилось на заграничных перевозках.
http://tnews.tula.net/
СПОРТ
ХОККЕЙ
7 марта 1963 года в Швеции открылся 30-й чемпионат мира, 41-й чемпионат Европы по хоккею. Впервые в этом году отдельные матчи чемпионата траслировались телевидением СССР.
http://HockeyArchives.ru
ФУТБОЛ
7 марта 1963 года. Первая игра футбольного сезона 1963 года. Встречались "Строитель" - "Полесье" (0-2). На фото команда "Строитель" Херсон
http://www.mycity.kherson.ua/
7 марта 1963 года Папа Иоанн XXIII принял зятя Хрущева Алексея Аджубея и его супругу, разговор касался ослабления международной напряженности и борьбы за мир.
http://www.vselenstvo.narod.ru/
7 марта 1963 года городской поселок Жодино и рабочий посёлок Солигорск (БССР) получили статус города областного подчинения.
Президиум Верховного Совета Белорусской ССР постановляет:
Преобразовать городской посёлок Жодино и рабочий посёлок Солигорск Минской области в города и отнести к категории городов областного подчинения.
| Председатель Президиума Верховного Совета Белорусской ССР | |
| В. КОЗЛОВ |
| Секретарь Президиума Верховного Совета Белорусской ССР | |
| Д. ЛУКАШЕВИЧ |
ОРИГИНАЛ http://nik191-1.ucoz.ru/publ/novosti_dnja/ehtot_den_50_let_n...
Свежие комментарии