В казачьих районах России и Украины до сих пор живы предания о воинах, отличавшихся особым боевым мастерством и сверхчеловеческими способностями. Называли их казаками-характерниками, именно они составляли воинскую элиту Запорожской Cечи.
Считается, что характерники являлись наследниками многовековых ведических знаний волхвов, которые подверглись жестоким преследованиям после принятия новой веры князьями Киевской Руси. Их будто бы не брали ни огонь, ни вода, ни сабля, ни обычная пуля, кроме серебряной.
Гетман Войска Запорожского Иван Золотаренко, заподозренный поляками в характерничестве, был убит в 1655 году в городе Старый Быхов выстрелом из ружья с колокольни католическим органистом Томашем. Убийца признался, что был подготовлен к этому злодейству католическими ксёндзами, которые дали ему «пулю из священной чаши, освящённую и укреплённую специальными заговорами».
Вынутая из тела гетмана пуля действительно была необычной: середина в ней была серебряная с латинскими буквами. Тело Золотаренко отвезли на родину в город Корсунь, чтобы похоронить в деревянной церкви, за его счёт построенной. Когда в присутствии многих жителей и духовенства началась церемония погребения, то неожиданно от удара молнии церковь загорелась и «тело убитого вместе с церковью сгорело в пепел».
По мнению В. Пилата, «после крещения Руси преследуемые князьями и греками волхвы, жрецы и воины-охранники храмов объединялись в тайные общества и в отдалённых от крупных городов местах начали создавать Сечи. На островах Днепра, побережьях Буга и Днестра, в Карпатах и многочисленных лесах Украины (Руси) волхвы основали школы боевого закаливания и подготовки, в которых путь воина к вершинам совершенства опирался на родную веру, извечные обычаи и обряды. Здесь мы можем вспомнить предшественников казачества XVI века – таинственных степных бродников, вигонцив галицких и другие военные общины. Недаром и Запорожская Сечь возникла на острове Хортица».
Казакам-характерникам молва приписывала способность творить иррациональное, например, «наводить манну» на противников, заставлять их видеть нереальные образы. Утверждается, что в истории противостояния запорожцев и поляков были зафиксированы такие случаи: гонятся ляхи за запорожцами и тем негде спрятаться, тогда казаки-характерники ставят среди поля копья по кругу и входят в особое психоэнергетическое состояние. Ляхи видят среди поля дубовую рощу… И проходят мимо.Казаки поступали так и при необходимости защитить себя на отдыхе. Лагерь окружался характерником копьями, и противник при приближении принимал их за заросли камыша.
Характерники якобы умели изготовлять «крики»: брали камыши, окунали их в воду и воск, затем кричали на них. Воск каким-то «волшебным способом» запечатлевал крик. Такие заговорённые камыши разбрасывали по степи. Наступит на них в сумерках или рано утром вражеский конь, и раздастся крик – казак на сторожевом посту предупреждён о приближении неприятеля. Рассказывали ещё, что казак-характерник Иван Богун провёл ночью своё войско через польский лагерь так, что ни одна вражеская собака не залаяла...
В 1775 году, когда посланные Екатериной II войска подошли к Запорожской Сечи для её разрушения и захвата архива, часть казаков, возглавляемая характерниками, убежала за Дунай в Турцию, где основала Задунайскую Сечь (на территории современной Румынии).
Интересующиеся отечественной историей могут найти на эту тему много интересных фактов в интернет-пространстве, мы же ограничимся статьёй украинского исследователя Романа Мискина на сайте «Казачий стан» (http://cossackstan.ru).
* * *
– Да что ж это за характерник, дедушка?
– Характерник бывал человек очень разумный и знал всякую всячину; его и пуля не брала, и сабля не рубила; у него на всё было средствие и способ, на всё хорошее слово и польза. Характерники знали все броды, все плавы по Днепру и другим речкам; характерник из воды выводил сухого и из огня мокрого, у них была лыцарская совесть и добродушие... Вот что были характерники.
Писатель Евгений Гребёнка.
Роман «Чайковский», 1843 г.
Роман «Чайковский», 1843 г.
Удивителен и загадочен мир народных преданий и легенд, донесших до нас образы событий времён стародревних. Отгремели звенящие битвы, отшумели людные походы, ушли на веки вечные герои тех лет, сгинули бесследно в толще столетий. Но память народная бережно хранит деяния их, порою причудливо приукрашенные сказочным вымыслом, и предания эти, переходя от отца к сыну, из уст в уста, и образуют ту непрерывную живую нить, что зовётся наследием духовным. Прерви эту нить – и отсечёшь ствол от корней, и зачахнет, истает даже самое сильное древо. Возобнови её – и вновь полнокровной могучей кроной зашумит оно, гордо вздымаясь ввысь.
Так и казачество – нет уж больше ни грозных днепровских порогов, ни буйной волелюбной Сечи, а над славным Великим Лугом плещутся нынче волны Каховского моря. Но не умерла, не пропала память о Запорожье, сохранила для нас волшебные старинные сказания про загадочных характерников, этих умудрённых ратной жизнью чудесников и лукавых лыцарей-чародеев, коих ни пуля не брала, ни сабля не рубила. Говаривали старые сечевые деды, будто эти бессмертники могут на людей туман насылать и сон навевать, в хортов (борзых. – Ред.) оборачиваться, в речки переливаться, на двенадцати языках сердито разговаривать, из воды сухими, а из огня мокрыми выходить и заранее ведать тайные вражьи замыслы. А потому и стояли веками на страже мира православного эти воины-знахари, защищали грудью своей от всякой напасти чужедальней и нечисти басурманской святые днепровские берега.
Большинство преданий и легенд про характерников были записаны на Украине только в XIX веке, однако первые упоминания о них уже встречаются в летописях, относящихся ко второй половине XVI века. Польский историк Папроцкий, описывая неудачный поход гетмана Самуила Зборовского в Молдавию в 1583 году, приводит следующие сведения.
Возле турецкой крепости Аслам-города в понизовье Днепра во время переговоров с высланной делегацией один из казаков не удержался и выстрелил в татарина. Зборовский так был возмущен этим, что хотел было казнить виновного, но этому воспротивилось всё войско, защищая своего товарища, который дорог ему был тем, что считался «характерником», умевшим заговаривать вражеские пули и делать их безвредными как для себя лично, так и для отряда, в котором он находился.
Однако ещё раньше Мартин Бельский, описывая в своей «Хронике» битву Ивана Подковы с молдавским господарем Петром под Яссами в 1577 году, упоминает, что будто бы среди запорожцев был казак, который заговаривал ружейные пули. Остаётся лишь гадать, был ли это один и тот же человек, или же исторические сообщения относятся к разным лицам, но достоверно известно одно – традиция характерничества проявляет себя уже на самом раннем этапе запорожской истории и корнями своими уходит в седую древность.
Само это слово «характерник» (от греческого character – отличительная черта) обозначает человека, наделённого необычными, сверхъестественными способностями и в силу этого уже резко выделяющегося в казачьей среде. Хотя часто бывало и наоборот – народная молва считала характерником личность сильную, неординарную и приписывала ей чудесные качества. Так произошло со знаменитым кошевым Иваном Сирком, полковником Семёном Палием, сотником, а позднее наказным атаманом черноморцев Захарием Чепигой.
В то же время предания донесли до нас имена характерников, совсем не упоминавшихся в исторических документах, но имевших, видимо, вполне реальных живых прототипов. Таких казаков-чародеев нередко именовали также галдовниками (от украинского галдовать – колдовать) и заморочниками, потому как умели они напускать морок (туман, сон), а иногда просто называли знахарями и колдунами.
Самой яркой и необычной чертой характерников была их неуязвимость для пуль и сабель – именно благодаря этому волшебному свойству запорожские чародеи и попали в поле зрения упоминавшихся уже польских историков. Верования эти были настолько крепки, что даже спустя три столетия всё ещё ходили среди украинских поселян и были записаны многими исследователями, например Д.И. Яворницким в его сборнике «Запорожье в остатках старины и преданиях народа» (1888 г.).
В народном воображении издревле бытовала вера в то, что заговорным молитвенным словом можно отвадить любую беду, в том числе и ратную. К сожалению, текстов исконно запорожских «характерств», или «замолвлений», до нас не дошло, но представление о них можно получить из книги И. Сахарова «Сказания русского народа» (1849 г.).
Во многих воинских заговорах обращаются к мужу каменному или девице красной, что ратным делом красуются и заповедывают, чтобы пули были не в пули, стрелы не в стрелы, и шли бы они во чисто поле, в мать-сыру землю, и чтобы ножи булатные, сабли вострые, пищали, топоры и бердыши были смирными и вреда бы не причиняли. Выказывались пожелания, чтобы тело было крепче белого камня, а платье крепче панциря и кольчуги и чтоб от каменной одежды той и пуля, и сабля отскакивали бы, как молот от наковальни, чтоб железо и сталь вертелись бы кругом, как у мельницы жернова, но тела не трогали. Эти и подобные тексты словесной магии были хорошо известны именно в казачьей среде с её воинским укладом жизни и ещё довольно часто встречались в XX веке у донских и кубанских казаков.
Характерникам же приписывалось умение наводить морок, или «омману», на врага колдовскими чарами. В своей книге «Народная память о Запорожье. Предания и рассказы, собранные в Екатеринославщине в 1875–1905 гг.» Я.П. Новицкий приводит легенду о битве турок с русским войском, на помощь которому приходит запорожский галдовник: турки порубили друг друга.
Согласно многочисленным преданиям характерники могли навевать и различные видения.
Такие сказочные предания о характерниках были очень популярны в народной среде, особенно часто встречающийся мотив о том, как хитрый запорожец отводит врагам очи и они не могут его ни связать, ни заковать в цепи. Подобный сюжет появляется и на страницах романа «Чорна рада» Пантелеймона Кулиша, известного писателя и этнографа.
Следующей удивительной особенностью характерников была их способность к оборотничеству. Вообще же «ликантропия» (превращение людей в волков) в славянских землях имеет корни глубокие. Самые ранние сведения о ней сохранились у Геродота (V век до н.э.) в его знаменитой «Истории», где в книге четвёртой «Мельпомена» описываются нравы скифского народа НЕВРОВ, могущих оборачиваться в волков.
Рассказ Геродота более чем через два тысячелетия смыкается с многочисленными этнографическими данными о волколаках, верования в которых были живы на Украине до самого недавнего времени.
Вообще же культ волка у индоевропейских народов очень древний и сложный и напрямую связан с воинскими функциями. Покровителем волков у славян считался святой Егорий (Георгий, Григорий), заменивший собою в божественном пантеоне Перуна. В языческие времена образ громовержца представляли в сопровождении двух волков, считавшихся его хортами (псами). И ведь именно о превращении в хорта свидетельствуют легенды о кошевом Сирке.
Интересно, что от слова «хорт» происходит и название запорожской колыбели – острова Хортицы, который ещё в более древние времена назывался островом святого Георгия. Именно к этому острову, по сообщению «Повести временных лет», прибило идол Перуна после его низвержения в Киеве.
В волка умели превращаться, как говорит «Слово о полку Игореве», и некоторые древнерусские князья – и не только Всеслав Полоцкий, но и сам князь Игорь при бегстве из половецкого плена.
Так что совсем не случайно запорожское казачество появилось именно на Хортице, этой дохристианской святыни, дающей нам ключ к разгадке многих тайн характерников.
С культом волка, по всей видимости, связано и умение галдовников с помощью особых верцадел (зеркал) видеть за несколько вёрст вокруг себя и знать вражьи замыслы. В украинском языке бирюка, волка-одиночку, называют ещё вовкун или «вiщун», приписывая ему ведовские свойства. А от ведуна до знахаря, как говорится, один шаг.
И действительно, в образе характерников мы найдём немало черт, роднящих их со знахарями-шептунами, и прежде всего это касается различных «замолвлений» не только от пули и сабли, но и от опоя коня, укушения змеи, кровотечения из раны.
И если воинские заговоры довольно широко бытовали среди казачества, особенно в кругу пластунов, то лечебные молитвы были уделом немногих. Такими казачьими медиками у запорожцев и черноморцев большею частью были кашевары. Вот что пишет о них С.Н. Сергеев-Ценский: «Это были вообще серьёзного склада люди, дававшие обет безбрачия и строго державшие этот обет, почитавшие свое кашеварство настолько святым занятием, что не давали казакам даже уголька из костра запалить люльку, когда варился борщ. Костру, впрочем, они придавали и лекарственное значение и неизменно зажигали его тогда, когда оказывался среди казаков раненный черкесской пулей или шашкой».
Процесс приготовления пищи в украинских верованиях всегда считался занятием мистическим, сопровождаемым заговорами – его предваряло разжигание «ватры» (живого огня) и взятие из колодца «непочатой» воды, да и сама каша часто была пищей ритуальной, стоит вспомнить хотя бы рождественское сочиво или поминальную кутью. Так что знахарство и кашеварство часто переплетались между собою в народном представлении.
Со знахарями роднит характерников и знание всевозможного чародейного зелья – разрыв-травы для снятия цепей и отпирания замков, нечуй-травы для нахождения кладов, чаклун-травы (т.е. колдовской травы) для неуязвимости в бою. Галдовники, так же как и знахари, были непримиримы в борьбе со всякой нечистью и чертовщиной и даже изгнали всех ведьм с запорожских земель.
Эти общие волшебные свойства в конце концов переплелись между собою и нередко на Слобожанщине обыкновенного знахаря называли «характерником», а бабку-шептуху «характерницей». Но при всей общности черт разница между характерниками и знахарями-кашеварами довольно велика и не стоит эти понятия смешивать.
Среди многочисленных преданий о галдовниках особо выделяются сказания о кошевом Иване Сирке, личности действительно колоссальной в истории XVII века. И друзья, и недруги одинаково отзывались о нём как о человеке замечательных военных дарований, и именно при нем Запорожская Сечь достигла апогея своего могущества.
Рассказывали, будто Сирка сабля не могла взять и он бывало подставлял своему джуре (слуге) под удар руку, но на ней оставался лишь синий след. Сказания о магической силе Сирковой руки были очень популярны, и в одном предании он назван даже Сирентием Праворучником.
СПРАВКА. Иван Дмитриевич Сирко родился около 1610 года. Умер в 1680 году. Кошевой атаман Запорожской Сечи в течение 12 лет (с 1663 года). За период пребывания в должности атамана провёл 54 сражения, при этом ни разу не оказался побеждённым. По преданию, в 1812 году казаки три раза обнесли руку Ивана Сирко вокруг занятой французами Москвы, и судьба Великой армии была решена. Турки называли его Урус-Шайтаном.
После смерти своего кошевого запорожцы, по преданию, отрезали правую руку его и с ней везде ходили на войну, а в случае беды выставляли её вперед, говоря: «Стой, душа и рука Сирка с нами!» Лишь после разрушения Запорожья казаки схоронили руку его, но не схоронили они с ней души его: он вовсе не умер, он жив до сих пор, он и теперь воюет где-то с врагами казачьей вольности.Известны в преданиях и другие исторические личности, такие как Семен Палий, Григорий Сагайдачный, батько Харко (Захарий Чепига), казак Кравчина – все они также считались характерниками.
Легенды донесли до нас и весьма колоритные образы последних запорожских галдовников, доживавших свой век уже после разрушения Сечи на хуторах и пасеках, где они «плодили пчелу». Среди них казак Джереливский, который сам ковал и заговаривал ружья, запорожцы Канциберы, заколдовавшие свои деньги и спрятавшие их в земле, старые сечевые деды Пластун, Усатый и Довгый. После смерти этих казацких чародеев люди долго не осмеливались селиться в тех урочищах, поскольку верили, будто нечистый там выл, кричал и хохотал на всю плавню.
Вообще же чего только не рассказывали в народе про запорожских галдовников! Говорили, что они могут нарисовать на стене лодку и уплыть на ней, нырнуть в кухоль воды и вынырнуть где-нибудь в море, бросить бурку на воду и на ней переправиться через реку, словно на плоту. Все эти сказочные свойства в конце концов и вовсе заслонили собою настоящий облик запорожского казака, и он в глазах обывателя приобрёл ореол таинственности и загадочности. Однако истинной подоплёкой всех этих разговоров были вполне реальные недюжинная казацкая смекалка и неподдельная любовь к родной земле.
Источник: http://www.redstar.ru
Свежие комментарии