Станислав Петров: «Паники не было, были растерянность, шок»

Россиянин Станислав Петров, которому вручили Дрезденскую премию мира за то, что он в 1983 году смог предотвратить начало ядерной войны, в интервью "Голосу России" рассказал о событиях того дня и о том, возможно ли повторение такой ситуации сегодня

В Дрездене состоялась церемония вручения "Международной премии мира". Лауреатом в этом году стал советский офицер Станислав Петров. 26 сентября 1983 года Станислав Петров предотвратил начало потенциальной ядерной войны.

В службу системы контроля воздушного пространства во время его дежурства в ночь с 25 на 26 сентября поступило сообщение, что США планируют атаку в направлении Советского Союза. Подполковник Петров доложил высшему командованию о сообщении незамедлительно, однако посчитал его ложным и принял решение проверить исправность системы. Впоследствии выяснилось, что система дала сбой и тревога была действительно ложной. Воспоминаниями об этом событии он поделился с "Голосом России" :

- Станислав Евграфович, это у вас уже третья международная награда, а российские награды у вас за этот героический поступок есть?

- Во-первых, это не героический поступок, ну, я думаю, что и не будет.

- А как вы думаете, почему?

- А просто у нас менталитеты разные: у россиян и у западных людей. Россияне много выдержали испытаний.

- А почему вы скромничаете и говорите, что это не героический поступок?

- Это моя работа, я убежден в этом, и все. Я ничего героического не совершал, я не чувствую себя героем. Я просто делал свою работу, и мне нравится, как я ее сделал.

- Ваша работа в каком-то смысле перевернула мир, а в вашей жизни в связи с этим случаем произошли какие-то изменения?

- Нет, у меня дела шли как шли. В принципе, абсолютно не зависели от этого случая.

- Какие чувства вы испытали, когда узнали о присуждении вам Дрезденской премии мира?

- Вообще-то, если  откровенно говорить, я обалдел немножко, потому что за два года две премии получить в Германии... Я рекорды какие-то бью уже.

- А вы говорите об этом событии со своими друзьями или близкими, вспоминаете об этом?

- Конечно, нет. Это дела давно минувших дней. Я на 10 лет забыл об этом, а мне напомнили.

- Вы говорили в каком-то интервью, что в 1983 году вас даже хотели представить к награде, но не сделали этого, почему?

- В конце концов на Новый - 1984-й год я получил орден "За службу Родине" третьей степени, но он никак не соотносился с теми сентябрьскими событиями. Это просто систему переводили из опытно-боевого дежурства на чисто боевое дежурство, по этому поводу всем, кто участвовал в создании этой системы, а их осталось совсем немного, дали медали и ордена.

- А сколько времени компьютерная система, давшая сбой, находилась в эксплуатации?

- С 1976 года начались испытания этой системы.

- Что могло бы быть, если бы вы в эту ночь на 26 сентября поступили иначе?

- Все эти массовые обмены ракетами... Просто-напросто страна, напавшая первой, умрет, но на 27 минут позже. Почему? Потому что как только страна, на которую нападают, обнаружит это, она свои ракеты сразу выбросит. И вот эта разница во времени - минимальна: просто те умрут чуть позже.

- А если бы вы тем не менее посчитали, что тревога была настоящей, что бы было, как бы развивались события?

- Что было бы дальше - я не могу сказать. Я знаю, что случилось по-настоящему, а что было бы, вы извините, частичка "бы" жутко мешает.

- А как вы считаете, возможно ли такое сегодня?

- Уже невозможно, потому что приняли меры, мы уже можем спать спокойно. У нас хорошая математика, мы просчитываем данную ситуацию, и когда подходит такая ситуация, то, не мудрствуя лукаво, ее просто космическая аппаратура обнаружения выключает.

- То есть современные системы раннего оповещения, по сути, практически идеальны?

- Скажем так, но, наверное, это миф, что существуют идеальные системы. Идеальных систем не существует.

- Станислав Евграфович, а вы бы могли описать эту ночь на 26 сентября?

- Море эмоций, очень много. Когда это было на тренировках, то для нас это не было неожиданным, поэтому хоть сирена и ревела, все было вроде бы нормально, а тут в тиши: рабочая обстановка была, слышны переговоры, громкоговорящие встревают, и вдруг, как рявкнет! Вот это уже не для слабонервных.

- Наверное, паника началась?

- Нет, паники не было, я ее как раз предотвращал, была растерянность, шок, ошеломление. Растерянность легко могла перейти в панику. Но я ее задавил в корне: я на них орал и не стеснялся в выражениях.