На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Валерий Протасов
    Великолепный танец. Главное в нём всё-таки мелодия, чувственная, томительная и страстная. Русское танго О. Строка, Ро...Три волны Танго в...

Создатель авиационного парашюта-2



Путь изобретателя в дореволюционной России был труден и тернист. Не составил исключения и путь Г. Е. Котельникова. Как и многие другие русские изобретатели, он столкнулся с косностью и бескультурьем высокопоставленных людей.
Пренебрежительно и с недоверием относились они ко всему новому, в особенности русскому, в каждом случае отдавая предпочтение заграничному. Низкопоклонство перед Западом было тяжелой, глубоко вкоренившейся болезнью правящих кругов царской России.

Ничего хорошего уже не предвещало Котельникову скучающее, глубоко равнодушное лицо дежурного офицера в Военно -Техническом Управлении. Окинув высокомерным взором неизвестного штатского человека, докучающего ему, офицер сонно пробормотал: "Его превосходительство не принимает". Однако Котельников все же добился приема у генерала фон-Роопа. Было решено создать специальную комиссию для рассмотрения предложения Котельникова. Комиссию возглавил генерал-майор А. М. Кованько.

На заседании комиссии Котельников сделал сообщение о своем изобретении и продемонстрировал действие модели. Поглаживая длинные седые баки, генерал Кованько слушал Котельникова с иронической усмешкой.

- Все это прекрасно, - вдруг перебил он изобретателя. - Мы вас поняли. Ваш прибор сконструирован убедительно и не вызывает сомнений. Но меня интересует, что будет с вашим спасающимся, когда он выпрыгнет из аэроплана и раскроет парашют?
- То-есть, как? - не понял Котельников.
- Не приходило ли вам в голову, что ему уже незачем будет спасаться?
- Почему?
- Потому что у него от толчка оторвутся ноги.
- Ноги?
- Да-с. Ноги.
Изобретатель стал объяснять, что удар при раскрытии парашюта нисколько не похож на удар о дерево или о фабричную трубу, что воздух - среда эластичная, парашют раскрывается постепенно и уже одним этим удар смягчается. Кроме того, им предусмотрены амортизаторы.

Генералы и полковники внимательно выслушали объяснение. Кое-кто высказался в пользу предложения, взятого "абстрактно, само по себе". Но... в конечном счете все пришли к выводу, что никакой практической надобности в таком приборе нет и его следует отклонить.

В официальном ответе, посланном Котельникову 13 сентября 1911 года за № 715, Воздухоплавательный отдел Генерального штаба сообщил изобретателю, что его прибор "принят быть не может, так как он ничем не обеспечивает надежности открытия парашюта после его выбрасывания из ранца...". Модель прибора действовала, однако, совершенно безотказно. Военно-инженерные чинуши предусмотрели и такое возражение изобретателя и указали в своей бумаге, что "опыты с моделью не могут считаться убедительными, так как они производились в малом количестве л с моделью малых размеров".

Сам собой напрашивался вывод, что надо построить ранец в натуральную величину и испытать его многократно. Но царские чиновники не были бы самими собою, если бы пошли на такое простое решение вопроса. От такого решения они отказались категорически, отделавшись отпиской.

Котельников был крайне удручен, но не сдавался. Он понял, что надо построить парашют и самому прыгнуть с самолета. Однако, как построить? Для этого нужны были деньги, а у изобретателя их не было. Товарищи по сцене принимавшие горячее участие в судьбе его изобретения, посоветовали ему обратиться к артисту Скарятину, состоятельному человеку, имевшему связи в коммерческом мире. Но "помощь" этого богатого человека ограничилась лишь тем, что он дал Котельникову шесть рекомендательных писем знакомым купцам Гостиного двора и Апраксина рынка. Хождение по купеческим квартирам не привело ни к чему. Толстосумы не желали рисковать хотя бы тремя сотнями рублен. Морщились. Жаловались на "плохие дела". Дело казалось им фантастическим, не предвещающим быстрых барышей. Некоторые советовали обратиться к заграничным фирмам, которые очень интересовались парашютами. Но Котельников, с юношеских лет бывший горячим патриотом своей страны, наотрез отказывался от этого.

Испытания парашюта "РК-1" на прочность на прочность и быстроту раскрытия на автомобиле
Image Рис. 5, а - момент выброски парашюта
Image Рис. 5, б - момент наполнения купола


Вскоре в "Вестнике финансов, промышленности и торговли" (№ 52 за 1911 год) появилось сообщение о заявке Котельникова на получение им патента (охранного свидетельства за № 50103) на изобретение спасательного парашюта для авиаторов. Изобретение Котельникова приобрело широкую известность не только у нас на родине, но и за рубежом.

А царское военное ведомство упорно отказывалось от применения в авиации парашюта. Денежные затруднения не позволили Котельникову самому изготовить опытный экземпляр парашюта. Он вынужден был принять предложение петербургской фирмы "Т-во Ломач и К°", торговавшей авиационным оборудованием. Хотя "обрусевший" иностранец Вильгельм Августович Ломач и не внушал доверия Котельникову, никакого другого выбора у него не было и, скрепя сердце, пришлось согласиться на предложение этого дельца, носившее на первый взгляд самый невинный характер.

В то время иностранные дельцы с русскими (а нередко и нерусскими) паспортами попадались в России буквально на каждом шагу. Такова была жизнь огромной страны, опутанной нитями зарубежного капитала.

Ломач, однако, не хотел сразу рисковать своим капиталом и ограничился устной договоренностью с изобретателем. Надо было добиться официальных испытаний парашюта. Много времени и энергии потратил Котельников, чуть ли не ежедневно посещая различные отделы военного министерства, прежде чем ему удалось добиться разрешения испытать один образец своего спасательного прибора.

Вскоре началось сооружение пробного экземпляра "РК-1". Закуплены были необходимые материалы. Шла раскройка шелка для парашюта. Котельников, умелый чертежник, сам изготовлял рабочие чертежи ранца. Сначала он думал делать ранец из трехслойной фанеры-арборита.

Ранец из арборита оказался слишком тяжелым и громоздким. Решено было заменить арборит алюминием. В работе по-постройке прибора, разным переделкам его и усовершенствованиям прошла вся зима 1911 - 1912 годов. Ранней весной парашют "РК-1" был представлен для испытания в Воздухоплавательный отдел. Начались длительные споры со "специалистами" из Инженерного замка насчет того, как именно испытывать парашют. "Специалисты" сначала наотрез отказались от сбрасывания пятипудового манекена с самолета, считая, что Самолет от такого сбрасывания "неминуемо погибнет" Наконец, удалось убедить их, и Воздухоплавательный отдел сделал распоряжение провести опыты с парашютом Котельникова путем сбрасывания прибора: 1) со змейкового аэростата, 2) с дирижабля и 3) с самолета. Опыты растянулись на четыре ме-сяца. Первое испытание состоялось 6(19) июня 1912 года в деревне Салюзи близ Гатчины, в Военно-воздухоплавдтель-ном парке.

Испытание увенчалось таким же блестящим успехом, как все прежние испытания маленьких моделей. Но прежде чем оно состоялось, Котельников сделал еще одно открытие. Его сильно беспокоил вопрос: достаточно ли прочен парашют? Никаких приборов для испытания прочности купола не имелось, и он решил испытать парашют на автомобиле. Взяв мощный "Руссо-балт", изобретатель направился в нем на так называемую "беговую версту" - гоночное шоссе у Царского Села (ныне г. Пушкин). Когда машина развила достаточную скорость, Котельников открыл ранец, который держал в руках, стоя на коленях на сиденье, спиной к шоферу (рис. 5). Лямки парашюта заранее были пристегнуты к буксировочным крюкам машины. Парашют развернулся и... затормозил машину. Она остановилась. Котельников бросился осматривать парашют. Он был цел. Только две стропы перетерлись о шоссе.

Тут же Котельникову пришло в голову, что парашют может быть использован как замечательный, безотказный тормоз, который можно применять не только на гоночных автомашинах, но и на самолете. В тот же вечер изобретатель набросал схему такого тормоза, а вскоре разработал эту идею полностью и даже воплотил ее в виде собственноручно сделанной модельки. Однако авиационные специалисты, с которыми он посоветовался, подняли его насмех, и заявки на свой тормоз он не сделал. Спустя много лет появился гораздо менее совершенный американский парашютный тормоз. А в 1938 году Герой Советского Союза М. В. Водопьянов рассказал Котельникову, как при полете на Северный полюс неудачно пытался использовать стандартный парашют, чтобы уменьшить пробег по льдине.

Image
Рис. 6. Перед подъемом аэростата в день первых испытаний

Парашют, конечно, оторвался. Парашютный тормоз должен быть устроен более прочно.BB Для испытания в деревне Салюзи Котельников изготовил куклу в человеческий рост весом в 76 килограммов. Вылепил ей лицо, приклеил баки. Куклу одели в форму какого-то ведомства с зелеными петлицами и в авиационный шлем. Когда дневальный воздухоплавательного парка увидел в приближающейся машине солидную фигуру с баками, он чуть было не переполошил весь лагерь, так как решил, что едет "начальство". Изобретатель оторвал у куклы баки, оставив одни усы...

Подойдя к аэростату. Котельников увидел группу незнакомых штатских людей с фотоаппаратами. Они оказались корреспондентами русских и иностранных газет. Ломач всех их, видимо, хорошо знал.

Куклу-манекен привязали к гондоле аэростата (рис. 6) Сбрасывание должны были произвести штабс-капитан Горш-ков и унтер-офицер Красовский. Аэростат подняли на высоту в двести метров. День был ясный, солнечный, с очень легким ветром. По троекратному сигналу рожка манекен отделили от корзины.

Image Рис. 7. Отделившись от аэростата, парашют с манекеном раскрылся и стал плавно опускаться (снимок Г. Е. Котельникова)

Он стремительно полетел вниз. Вдруг в начале третьей секунды над ним вспыхнуло белое облачко, вытянулось, приняло форму груши и через несколько мгновений превратилось в красивый белый купол, резко выделявшийся в синеве июньского неба (рис. 7). Раздалось дружное "ура" и аплодисменты. Все, кто были на поляне, бросились к месту спуска (рис. 8). Котельников зафиксировал спуск на фотопленке, сделав ряд интересных снимков.

Уже на следующий день в петербургских газетах появились сообщения о сенсационном испытании. Газета "Петербургский листок", поместив снимок, приводимый нами в книге (рис. 6), писала: "Выбросив парашют, который вполне развернулся через 3 секунды, т. е. приблизительно пролетев 12-15 метров, прибор с куклой, без малейших колебаний, совершенно плавно опустился на землю через 2 минуты, что показало скорость 1,54 метра в секунду. При соприкосновении с землей кукла плавно стала на ноги и затем так же плавно упала, едва примяв траву".

Image
Рис. 8. Присутствующие на испытании устремились к месту приземления парашюта(Снимок Г. Е. Котельниковым)

Эта любопытная деталь испытаний позволяет с уверенностью думать, что спуск манекена происходил при наличии сильных восходящих токов воздуха, замедливших скорость спуска до такой малой величины. Любопытно также приведенное газетой в этой же заметке высказывание самого Г. Котельникова: "В непродолжительном времени, - сказал он корреспонденту, - предстоит новое испытание этого прибора посредством выпадения человека с дирижабля и аэроплана. Должев прибавить, что демонстрированный аппарат может быть применяем и для спасения целого аэроплана в случае его порчи во время полета с авиатором. Конечно, размеры его должны быть увеличены". Уже тогда у Г. Е. Котельникова зародилась мысль о парашюте "коллективного спасания", как он назвал его впоследствии.

Испытания были повторены там же через шесть дней. На этот раз манекен сбросили со змейкового аэростата с высоты 100, а затем 60 метров. Как и в первый раз, прибор действовал безотказно. Но Котельникова смущало и удивляло отсутствие представителей Военно-Инженерного Управления. Никаких официальных актов об испытании не составлялось... В день испытания генерал Кованько передал по телефону, что занят более важными делами.

Тем не менее испытания в деревне Салюзи вызвали оживленные отклики во многих петербургских газетах. Позже такие сообщения и фотоснимки появились в русских журналах "Огонек", "К спорту", "Тяжелее воздуха" и др. А Инженерный замок безмолвствовал. Котельников решил сам запросить генерала А. Кованько об его отношении к испытаниям. И получил cтранный ответ.

Image
Рис. 9. Рисунок из английского журнала

Адъютант генерала уведомил, что "Его Превосходительство приобрести парашют лично (?) не может". Все же Котельников продолжал настаивать на проведении опытов с самолета. Решено было сбросить с аэроплана сначала пуд, потом два, потом три, чтобы убедиться, что это не гибель-но для машины: Котельников во что бы то ни стало хотел спрыгнуть сам. Но летчик Горшков, увидав его в самолете с укрепленным за плечами ранцем, категорически отказался подняться в воздух: ему было дано специальное указание не допускатьь - прыжка изобретателя. Котельникову пришлось ограничиться ролью сбрасывателя груза.

Опыты состоялись 26 сентября (9 октября) 1912 года на Гатчинском аэродроме и прошли превосходно. Сброшенный с высоты 80 метров манекен с парашютом благополучно опустился на землю. Это, однако, было уже вторым сбрасыванием авиационного парашюта с самолета. За несколько дней до этого в Севастополе летчик-инструктор М. Н. Ефимов сбросил-второй экземпляр "РК-1" с биплана на высоте 100 метров и получил такой же блестящий результат.

О гатчинских и севастопольских испытаниях писали не только в России, но и за границей. Заслуживает внимания необыкновенная "оперативность" иностранных газет. 28 сентября (ст. ст.) 1912 года отчет о сбрасывании парашюта Котельникова летчиком Горшковым появился в "Петербургском листке". А уже через две недели, 28 сентября (н. ст.) 1912 г., в лондонском журнале "Иллюстрейтэд Лондон Ньюс" (№ 469) (рис. 9) был помещен полуфантастический рисунок во всю-страницу, изображающий самолет с оторвавшимися крыльями и двух авиаторов, спасающихся на парашютах. Подпись к рисунку гласила: "Может ли гибнущий авиатор спастись? Возможный способ, изобретение, принятое русским правительством: шелковый парашют, помещенный в ранец, который надет на плечи авиатора и открывается посредством дерганья за шнур. Хотя при первом взгляде на нашу иллюстрацию она кажется несколько фантастической (!), мы имеем достаточные основания предполагать, что такое изобретение, спасающее жизнь авиатора в случае катастрофы с машиной, осуществлено...". Далее журнал ссылался на мнение специалистов из английского журнала "Мотор", которые были запрошены по поводу парашюта описываемой конструкции, и нашли, что такой парашют вполне осуществим и "удобен для употребления на аэроплане".

Одного этого печатного свидетельства достаточно, чтобы неопровержимо установить, какой сенсацией явился авиационный парашют Котельникова для стран Запада. Ни в одной и" них не было еще подобного парашюта. Русский авиационный парашют не только казался "фантастическим" Западной Европе. Иллюстрация художника Бранена, на которой парашютист изображен был подвешенным в одной точке у пояса (как это практиковалось до Котёльникова), показывает, что даже такая существенная особенность русского парашюта, как разделение строп на две группы, не запечатлелась еще в сознании и памяти иностранных журналистов. В остальном "Иллюстрейтэд Лондон Ньюс" дал вполне верное описание парашюта Котёльникова. К сожалению, не подтвердилось сообщение якобы царское правительство дало заказ на 200 таких парашютов.

Наоборот, несмотря, на блестящий успех испытаний, военное ведомство царской России не проявляло ни малейшего интереса к замечательному изобретению. Ломач, у которого Котельников был в долгу, теперь настаивал на подписании договора с ним. Однако Котельников, желая реализовать свое изобретение без помаши этого дельца, делает еще одну, последнюю попытку и снова обращается к военному министру. 6(19) октября 1912 года он отправляет Сухомлинову второе письмо. Подробно изложив в Нем историю изобретения и результаты испытаний, Котельников решительно отметает нелепые возражения против его изобретения, сделанные начальником Воздухоплавательной школы. "Приняв во внимание, - пишет КотельниКОВ) - что все человечество озабочено изысканием средств обезопасить летчиков от гибели именно в мирное время, когда. они подготавливаются к серьезной деятельности на войне и часто гибнут напрасно, тогда как могли бы оказаться в нужный момент полезными сынами Родины, и что именно на войне-то никто не думает заботиться о спасении, а, горя единым желанием исполнить свой долг перед Родиной, идет на верную смерть, - подобные заключения г-на начальника Воздухоплавательной школы представляются по меньшей мере странными и наивными... Приборы эти в связи с ранцами-парашютами вполне обезопасили бы полеты и давали бы до минимума поломки самолетов".

Знаменателен конец этой любопытнейшей записки: "Считаю долгом доложить Вашему Превосходительству, что такое странное отношение к столь важному и полезному делу; как спасение нужных людей и аппаратов, для меня, русского офицера, и непонятно и обидно..." .

Котельников не подозревал, что он пишет... крупнейшему шпиону, предателю Родины. Никакого ответа не последовало и на это письмо.

Наступила зима. В декабре 1912 года Котельников случайно узнал, что в Париже уже давно объявлен международный конкурс на лучший авиационный парашют. Ломач использовал тяжелое материальное положение изобретателя и уехал в Париж без него, увезя туда оба опытных экземпляра парашюта Котёльникова. Чтобы обезопасить себя, Котельников подписал с Ломачем договор и выдал ему доверенность, которою обязывал Ломача взять дополнительные патенты в Германии, Франции и других странах, "с тем, чтобы заявка привилегий... была сделана в Берлине, Париже до демонстрирования..." парашюта. Вместо Котёльникова поехал во Францию рекомендованный изобретателем спортсмен-студент Петербургской консерватории Владимир Оссовский, без всяких колебаний согласившийся прыгнуть с парашютом "РК-1" с любой высоты.

Случайно или намеренно, но Ломач задержался с отъездом настолько, что... опоздал на конкурс. Это было тем более досадно, что ни один из иностранных парашютов, участвовавших в конкурсе, ничем не напоминал парашюта Котёльникова. Все это были, по прежнему тяжелые воздухоплавательные парашюты весьма сложного устройства, совершенно не пригодные для, авиации. 6 русском парашюте, однако, уже знали за границей и интересовались им. Прибыв в Париж, Ломач получил разрешение властей на прыжок Оссовского с Эйфелевой башни. Бесцеремонно нарушив взятое на себя обязательство, он сделал это, не взяв предварительно охранительных свидетельств на "РК-1" ни во Франции, ни в Германии, ни в других странах.

Когда Оссовский уже вступил ногой на специально прилаженный к Эйфелевой башне брус, с которого должен был прыгнуть, его взял за плечо полицейский и сообщил, что прыжок запрещается. По предложению аэроклуба Франции Ломач направился в г. Руан, чтобы произвести испытания с 53-метро-вого моста через реку Сену. Огромная толпа, собравшаяся намосту и на набережных де Буагильбер и Кавелье де ля Салль, с изумлением увидела, как человек бросился вниз головой в реку, но, удержанный раскрывшимся парашютом, плавно опустился на воду и был быстро подхвачен катером. Прыжок был повторен несколько раз. И всякий раз, как только парашютист приближался к воде, его принимал на палубу один из дежуривших катеров.

Экспансивные французы рукоплескали, выкрикивая фамилию изобретателя. Результаты испытаний фиксировала комиссия в составе хронометражиста аэроклуба Франции М. Кюри и комиссаров Руанского аэроклуба. Хронометражист отметил исключительно любопытые данные. Парашют выбрасывался из ранца через 0,8 секунды и раскрывался вполне, пролетев 34 метра. Остальные 19 метров он медленно опускался в течение 12 секунд, что давало скорость спуска, равную 1,58 метров в секунду.

Эти прыжки Оссовского надо признать первыми в мире свободными прыжками человека с авиационным парашютом. К тому же они были первыми прыжками с авиационным ранцевым парашютом над водой.

Не только в руанских и парижских газетах за январь 1913 года, но и во многих других появились отклики на прыжки Оссовского.

Парашют Котельникова имел огромный успех. Сразу же после испытаний группа коммерсантов хотела организовать акционерное общество по производству парашютов. Однако хитрый авантюрист Ломач нашел для себя более выгодным продать парашют втайне от Котельникова каким-то темным дельцам. Вернувшись в Петербург, он заявил Котельникову, что его материальные дела пошатнулись и поэтому-де он не смог выполнить свое обязательство и запатентовать "РК-1" за границей, а оба парашюта оставил там "в надежных руках". У кого остались в Париже первые авиационные парашюты? Неизвестно. И остались ли они там? Не перекочевали ли в Германию, Англию, Америку? Чьи интересы представлял Ломач? Кем он был в действительности? Об этом можно было только догадываться. Но факты остаются фактами: нарушив договор, заключенный с Котельниковым, не оформив заграничных патентов, Ломач сумел ловко сбыть кому-то за границей оба опытных экземпляра "РК-1". Ему это обошлось дешево, России - очень дорого. С середины 1913 года стали появляться в Европе многочисленные парашюты, представлявшие собой откровенное подражание парашюту Котельникова.

Порвав с Ломачем и даже не став привлекать его к ответственности, так как.не было средств на ведение судебного процесса, Котельников вновь отдался сцене. Между тем катастрофы в воздухе все учащались. В газетах снова стали появляться заметки о парашюте. В газете "Вечернее время" журналист Ю. В. Писаренко, указывая на то, что образцы парашютов Котельникова увезены за границу, где и остались, писал: "Г. Е. Котельникову наше начальство не разрешает произвести опыты с парашютом, заменив манекен собой... Неужели же должно бесследно погибнуть русское изобретение, а мы по-прежнему будем читать об успехах де-Кастелла, Пегу и других, зная, что русское изобретение, нашумевшее своими опытами в Севастополе, Гатчине... и в Руане, попало в руки какого-нибудь заграничного предпринимателя только лишь по вине нашего военного ведомства, допустившего эту возможность?".
Но и голос прессы не пробуждал никаких чувств у сонных царских чиновников, обитателей Инженерного замка.


Источник: http://www.progres.org.ua/

Картина дня

наверх