26 марта 1963 года Москва открыла для себя певца Муслима Магомаева.

В телевизионном эфире со сцены Кремлевского Дворца пел 20-летний Муслим Магомаев, мгновенно ставший известным всей огромной стране СССР.

"... Переломной датой в моей биографии стало 26 марта 1963 года. В Москве проходила Декада культуры и искусства Азербайджана. В столицу съехались лучшие художественные коллективы республики, признанные мастера и начинающая молодежь. Концерты, в которых я участвовал, проходили в Кремлевском Дворце съездов.

Первые концерты оставили ощущение неуюта: огромный зал дворца давит, делает тебя меньше и одновременно как бы увеличивает твой голос. Ты сам по себе, а голос сам по себе. Тогдашнего своего волнения я не помню, видимо, у меня не было особого страха перед выступлением. Я был слишком молод, меня ещё не знали. Страх перед выступлением пришел позже. Это теперь, несмотря на то, что имею уже большой опыт, я волнуюсь, как сумасшедший. Когда приходит известность, появляется имя, тогда появляется и ответственность - ты не имеешь права петь хуже, чем спел вчера. А тогда этого чувства у меня ещё не было.

На всех концертах меня принимали тепло. Я пел куплеты Мефистофеля из "Фауста" Гуно, арию Гасан-хана из нашей национальной оперы "Кер-оглы" У. Гаджибекова, "Хотят ли русские войны"… Были аплодисменты, которые в огромном зале КДС напоминали отдаленный шум прибоя. Но своей артистической интуицией я не чувствовал какого-то особого успеха. Что-то произошло с залом, когда я вышел на сцену в последнем концерте, который транслировало телевидение. Я спел "Бухенвальдский набат", а затем каватину Фигаро. После каватины, исполненной на итальянском языке, слушатели начали скандировать и кричать "браво".

В ложе сидела министр культуры Екатерина Фурцева, рядом с ней Иван Семенович Козловский. Они тоже непрерывно аплодировали. Я кивнул дирижеру Ниязи, и мы повторили каватину уже на русском языке. Потом в газете "Правда" профессор Р. Захаров написал в рецензии на этот концерт, что я спел по-русски ещё лучше, чем по-итальянски. Думаю, что просто каватина всем была понятней на родном языке, хотя на языке оригинала петь удобней.

Дядя Джамал, который слушал меня из правительственной ложи, потом рассказал, что Иван Семенович Козловский, который всегда бережно относился к своему голосу, был недоволен: "Этот парень совсем себя не бережет, если такую трудную арию повторяет на бис. Что же он будет делать дальше?" Зато Екатерина Алексеевна не скрывала своих радостных чувств и восклицала:

- Наконец-то у нас появился настоящий баритон. Баритон!

Понять ее было можно. Как заботливая хозяйка в своем культурном "доме" она рассуждала так: с тенорами и басами у нас все в порядке, а вот со средним мужским регистром…

Пресса очень активно откликнулась на мой успех - восторженные оценки, анализ исполнения… Критических замечаний не припомню. Это и радовало, но и настораживало - неужели меня так высоко вознесли, что и камешком не добросишь?

Из тех отзывов приведу один, дорогой для меня, - билетеров Кремлевского дворца, самых искушенных, самых объективных и самых бескорыстных критиков. На концертной программке они мне написали:

- "Мы, билетеры - невольные свидетели восторгов и разочарований зрителей. Радуемся Вашему успеху в таком замечательном зале. Надеемся ещё услышать Вас и Вашего Фигаро на нашей сцене. Большому кораблю - большое плавание".

(Из книги Муслима Магомаева "Любовь моя - мелодия")

http://www.muslimmagomaev.ru/

 

 

26-го марта 1963 года курьер вручил генерал-майору Меиру Амиту, проводившему инспекторскую проверку частей в районе Мертвого моря, листок бумаги с лаконичным сообщением: "Срочно свяжитесь с премьер-министром в Тель-Авиве". Генерал поспешил к ближайшему телефону и позвонил в приемную Давида Бен-Гуриона.

- "Старик" хочет немедленно вас видеть, и посылает за вами самолет, - сообщил ему секретарь главы правительства.

Спустя три часа Амит уже был в приемной премьера. Бен-Гурион поздоровался с ним за руку и сказал:
- Ты будешь новым руководителем "Моссада".

Это был приказ и Амит подчинился. Правда, он был несколько удивлен новым назначением, хотя считал, что Исеру Харэлю, прослужившему на этом посту 12 лет и сосредоточившему в своих руках все рычаги управления разведывательным сообществом, пора было найти замену. Но еще одним сюрпризом стало решение Бен-Гуриона о том, что Амит уже не будет иметь таких полномочий, которыми обладал Харэль. В Израиле больше не будет "мемунеха", отвечающего одновременно за внешнюю разведку и внутреннюю безопасность.

Впрочем, после этой встречи он еще полгода не мог занять кресло шефа "Моссада"…
Амит, заменивший Харэля, разительно отличался от своего предшественника. Выпускник американского Колумбийского университета, возглавлявший ранее военную разведку, говоривший на нескольких иностранных языках, он был культурным, даже утонченным военным. Но главное - он понимал, что ему никогда не стать таким же авторитетным лидером, каким был Харэль. Поэтому он отказался концентрировать в своих руках огромную власть.

Вместе с тем у Амита перед Харэлем было одно (и весьма существенное) преимущество. Причем, не только перед ним, но и перед всеми остальными сотрудниками "Моссада". Он был боевым командиром и отчетливо понимал, какое значение для солдата имеет разведка.

Амит первым во всеуслышанье заявил:
- Погоня по всему миру за стареющими нацистами это, конечно, прекрасно. Но не следует забывать, что основной целью спесцслужб является сбор информации о ресурсах, военном потенциале и планах врагов Израиля.
Он считал, что интуиция и риск будут играть меньшую роль в деятельности "Моссада", нежели наука и тщательный анализ. Он дал своим подчиненным гораздо большую свободу для принятия решений.
http://www.jhist.org/


26 марта 1963 года фирма «Боинг» получила 358 миллионов долларов в рамках дополнительного контракта для продолжения разработки, производства и испытаний «Х-20», хотя к этому времени уже циркулировали слухи о близящейся отмене программы. Контракт включал переделку бомбардировщика «Б-52Си» («В-52С») для осуществления воздушных пусков прототипа и модификацию стартового комплекса № 40 на мысе Канаверал для запусков РН «Титан IIIСи» с планером «Дайна-Сор». Эти работы так и не были завершены.
      Военная программа летных испытаний, определенная ВВС для «Дайна-Сор» на этом этапе разработки, включала шесть полетов прототипа «Х-20А», четыре полета для испытания разведывательного оборудования и два «рабочих» полета аппарата для демонстрации возможностей «инспектирования» спутников, подразумевающей как технический осмотр своих собственных сателлитов, так и захват вражеских.
      Кроме этого, было завершено исследование по использованию аппарата Х-20В, который создавался чисто для пpoведения противоспутниковых операций.
      Согласно расчетам, на выполнение всей программы подготовки «Дайна-Сор» к эксплуатации, состоящей из 50 (!) полетов, бюджет ВВС должен был выделить 1,2 миллиарда долларов в течение 1965–1972 финансовых годов. Испытания варианта космического корабля «Х-20Х» с экипажем из двух человек, создаваемого для проведения инспекции спутников на высоких орбитах (до 1600 километров), нуждались в дополнительном финансировании в размере 350 миллионов долларов.
      Хотя военные цели программы «Дайна-Сор» были окончательно определены, убедить Вашингтон в том, что программа все еще необходима, было затруднительно. Военные задачи в космосе могли быть решены быстрее и с большей экономией в рамках программы «Джемини».
http://www.modernlib.ru/



26 марта 1963 года
Легкий крейсер пр. 68-бис "Адмирал Лазарев" выведен из боевого состава, законсервирован и поставлен в Советской Гавани на отстой,
 но 18 марта 1972 года расконсервирован и вновь введен в строй.

В 1991 году продан частной фирме Индии для разделки на металл

ПРЕСТУПЛЕНИЯ НА ЗОНЕ

Архивы Одесского областного суда

26 марта 1963 года Мошонкин проснулся и увидел, что общественник не начистил ему сапоги. Он устроил дебош в камере и стал избивать виновника Н.Б. Камаева сапогом по голове до тех пор, пока не разбил бедняге голову. После Мошонкин отправился в помещение отряда МТК-14 достал папиросу и решил закурить. Он не поверил своим ушам, когда к нему подошел общественник-активист А.А. Зуев, к которому хорошо относился начальник отряда, и сказал ему, чтобы он не курил в общественном месте. Это так разозлило Мошонкина, что он его избил до полусмерти. Мошонкина снова отправили в изолятор.
http://porto-fr.odessa.ua/

 

ОРИГИНАЛ http://nik191-1.ucoz.ru/publ/novosti_dnja/ehtot_den_50_let_n...