Феномен по имени Анна Герман

Дело в том, что когда на пике славы певица начала делать карьеру в Италии, продюсеры придумали ей новую биографию. И так запутали будущих биографов, что многие недоумевают до сих пор. Ее знакомство с будущим мужем Збигневом Тухольским было не столь романтичным, как принято считать. Будучи во Вроцлаве в командировке, он перед поездом решил искупаться. И вот Анна-то и была той девушкой, которой молодой научный работник доверил на берегу реки свой чемодан, оставил, так сказать, на хранение.

Анна тогда заканчивала геологический факультет, но в свободное время участвовала в художественной самодеятельности и не предполагала, что когда-нибудь будет известна всему миру. Когда она прощалась со Збышеком, подарила свою фотографию и пообещала при случае пригласить на свой концерт. И слово сдержала – спустя время пригласила на концерт. Хотя ехать надо было аж за триста километров от Варшавы, Збигнев помчался на встречу со своей будущей супругой.

Сама Анна всегда была девушкой сомневающейся и к своим вокальным опытам относилась довольно спокойно. А вот Збигнев, не имея никакого музыкального образования (он работал в Политехническом институте на кафедре металловедения), уже после первой песни понял: у его новой знакомой – большое будущее.

За свою музыкальную карьеру Анне следует благодарить институтскую подружку Янечку Вильк. Это она, буквально силком, привела будущую звезду на прослушивание в дирекцию Вроцлавской эстрады, предварительно уговорив высокое начальство обратить внимание на «девушку, которая поет, как Тебальди». После прослушивания молодой певице предложили просто королевские условия: сто злотых за концерт, в общей сложности четыре тысячи злотых в месяц. На первую зарплату Аня накупила сувениров маме и бабушке, а оставшиеся деньги отослала домой.

Свою первую пластинку Анна Герман записала в СССР. Ей, молодой певице, которая в Польше только-только начала завоевывать популярность, предложили выпустить не просто диск-малютку, а полноценный альбом! Дебют совпал с триумфом на фестивале в Сопоте. Там ее песня «Танцующая Эвридика» заняла первое место. Позже Анна узнала, что этой вещью заслушивались даже в далекой Южной Африке. Оказывается, один поляк, который работал в ЮАР по контракту, приехал на каникулы домой. Кто-то затащил его на выступление Герман, в холле концертного зала продавался только что вышедший дебютный альбом певицы. Так пластинка оказалась на другом конце земли, где мелодичные песенки вызвали бурную радость среди аборигенов.

Но только в СССР Анна Герман стала поистине национальной героиней. В Союзе ее обожали. И она отвечала взаимностью. Герман могла бы сделать шикарную карьеру на Западе – однако снова и снова возвращалась в Союз, чтобы за копейки месяцами кочевать из одного безликого города в другой. И все из-за той неподдельной любви, которой одаривали ее жители одной шестой части суши.

«Как хорошо вы говорите по-русски!» – бывало, удивлялись ее зрители. «Конечно, я ведь родилась в Советском Союзе», – со спокойной улыбкой отвечала она. Но в подробности не вдавалась. Потому что после ее рассказа ни один нормальный человек не поверил бы в то, что СССР можно любить. Слишком жестоким было знакомство Ани со страной победившего социализма.

Анна Герман на Мамаевом кургане

Родословная у Анны Герман имеет глубокие корни. Когда-то ее предки-голландцы, протестанты-меннониты, именно в России спаслись от преследований католиков. Великая императрица Екатерина Вторая не только взяла беглецов под свою защиту, но и выделила им для проживания плодородные кубанские земли. Поселение голландцев под Армавиром отличалось от казацких станиц только по весне – многие из меннонитов привезли с собой луковицы тюльпанов, которые пышным цветом раскрывались каждый год в марте.
Здесь и появилась на свет Ирма Мартынс, мама будущей звезды. Но на месте ей не сиделось. Ирма то уезжала в Сибирь бороться с неграмотностью, то ехала за сотни километров в жаркий Узбекистан – преподавать немецкий язык. Там, в Средней Азии, она познакомилась с будущим мужем – выходцем из Польши, немцем по национальности Евгением Германом. Вскоре у них родилась дочь, которую назвали Анной-Викторией. Два года спустя появился на свет и наследник.

У них была достаточно скромная семья. Ирма работала учительницей, Евгений служил бухгалтером на хлебозаводе. Однако иноземное происхождение сыграло свою роль: в 1937 году Евгения арестовали по ложному доносу. Семья никогда больше не видела отца семейства – он погиб в сталинских лагерях, только в 1956 году его полностью реабилитировали и сняли все обвинения. А в далекие 40-е там же, в лагерях, затерялись и следы брата Ирмы – Вильмара. Ирма пыталась разыскать его в холодной Сибири, но так ничего и не узнала. И потом долго казнила себя за ту поездку: пока она кочевала по Сибири, умер ее младший сын.

Ирма Мартынс вышла замуж во второй раз за поляка по имени – горькая ирония судьбы! – Герман. Когда началась война и была сформирована Первая польская дивизия имени Тадеуша Костюшко, Герман ушел добровольцем на фронт, и больше они не виделись. А после войны Ирма с дочерью переехала в Польшу.

 

…С момента ее блистательного дебюта прошло уже два года. Анну Герман знали и любили во всем мире, ее пластинки выходили миллионными тиражами. А она на досуге мечтала… о трехкомнатной квартире в Варшаве – не для себя, для мамы и бабушки, которые годами испытаний давно заслужили себе право на достойное жилье. Даже в Варшаве, где Анна проводила большую часть времени, ей приходилось ютиться по гостиничным номерам. Увы, ни в Польше, ни в Союзе тогда нельзя было заработать больших денег. А во время гастролей в Америку, Канаду и Англию ей выдавали только суточные, которых едва хватало на питание и дешевые сувениры. Участие в многочисленных фестивалях вообще было бесплатным. Поэтому неожиданное предложение, внезапно свалившееся на ее неподготовленную голову, заставило Анну буквально прыгать от радости.

Когда в тот солнечный октябрьский день 1966-го года в ее гостиничном номере в Варшаве раздался звонок, Анна как раз заканчивала приготовления к отъезду из гостиницы. Поначалу звонивший показался ей обычным шутником: «Здравствуйте, Анна. Меня зовут Пьетро Карриаджи, я возглавляю миланскую студию грамзаписи CDI. Мы хотели бы заключить с вами контракт на три года, поэтому я хотел узнать: будет ли вам удобно встретиться со мной, если я приеду в Польшу, скажем, через несколько дней?

Анна была на сто процентов уверена, что это розыгрыш. О чем и сказала на польском языке в телефонную трубку. Трубка надолго замолчала: тут-то она и сообразила, что ее визави ничего не понял. И что звонят явно не ее старые приятели, решившие подшутить над наивной девушкой, а действительно иностранец.

Пьетро Карриаджи, как и обещал, приехал в Варшаву через несколько дней. И сразу взял инициативу в свои руки. Представитель CDI («Compania diskografica Italiana») обещал: выпуск пластинок на итальянском языке, организацию гастролей по всей Италии, широкомасштабную рекламную поддержку на территории Апеннинского полуострова, деньги, славу и почет.

Анна поехала в Италию окрыленная и полная надежд, но только когда контракт уже был подписан, Анна узнала: CDI – это крошечная студия, которая реально мало что решала на итальянском музыкальном рынке. Однако тогда она еще не начала бить в набат. Свою роль сыграло то, что ей очень нужны были деньги. К тому же ей безумно нравились неаполитанские песни и невероятно музыкальный итальянский язык. Да и жизнь в Милане поначалу напоминала красивую сказку. Она еще не знала, что потом, закованная на долгих пять месяцев в гипс, она будет проклинать и саму Италию, и всех ее жителей, и себя, решившуюся делать карьеру в этой солнечной стране.

Программа пребывания Анны Герман в Милане была расписана по минутам. В первый же вечер, едва сойдя с трапа самолета, она вместе со своим новым продюсером поехала по магазинам – выбирать шикарный наряд для встречи с итальянскими журналистами. В каждом новом бутике ей приносили целые охапки из последних коллекций, но ни одно из платьев, увы, никак не налезало на Анну. С ее-то ростом в 184 сантиметра и явно не модельными параметрами бедер и талии найти подходящее облачение оказалось не так просто. В итоге Анна появилась на рандеву в платье кораллового цвета и небрежно накинутом на плечи пальто из искусственного меха. Только три человека – сама Анна, продавщица из магазина и ее продюсер – знали: это пальто можно было носить только так, накинув на плечи, ведь оно было мало ей размера на два.

Дальше жизнь закрутилась, как пластинка на огромной скорости. Каждый день – интервью, выступления на телевидении, многочасовые фотосессии, ужины с серьезными людьми. Возмутилась Анна только однажды, когда прочитала свою «биографию». Не мудрствуя лукаво, находчивые продюсеры приписали ей мать-армянку (видимо, кого-то из промоутеров задела за живое анкета Шарля Азнавура) и множество таких деталей из личной жизни, что Анна взбунтовалась. Она ругалась, как потомственный матрос! На чистом польском. Итальянцы, как ни странно, все поняли. Но вовсе не смутились.

Справедливости ради надо отметить, что план предприимчивого итальянца сработал. Когда снимки польской звезды заполонили все глянцевые журналы, а подробности ее придуманной жизни стали известны каждому прохожему, наконец, был назначен день концерта. И хотя потом сама Анна вспоминала, что оркестр был не вполне подготовлен, а перед выступлением не было ни одной репетиции, все прошло гладко.

Итальянцы вообще очень благоволили к польской синьоре. После стандартного вопроса: «Какой у вас рост?» они обычно долго хвалили ее потрясающий голос. Гастроли были расписаны на долгое время вперед. Почти каждый день – переезды на маленьком красном «Фиате». Обычно водитель, он же ее менеджер Ренато Серио, пытался сэкономить на оплате автотрассы, поэтому для перемещений по Италии выбирал бесплатные дороги, которые страшными серпантинами вились вокруг отвесных скал.

Анна Герман никогда не боялась транспорта – спокойно переносила гонки темпераментных итальянцев на маленьких «фиатиках» по пересеченной местности. Да что там: даже самолетная «болтанка» всегда представлялась ей не более чем бесплатным аттракционом. Однако незадолго до трагедии Анне попала в руки газета со страшным заголовком: «Одна из знаменитых французских сестер Дорлеак погибла в горящей машине». С тех пор она почему-то постоянно представляла ужас человека, который заживо горит в машине. В тот момент, когда их авто с силой подбросило в воздух, за долю секунды до многочасовой тьмы и тишины Анна успела подумать: только бы не сгореть.

Изувеченную машину обнаружил спустя несколько часов после аварии водитель грузовика. Анну сначала никто не заметил: пробив лобовое стекло, она улетела на двадцать метров в сторону от останков пижонского «Фиата».
Уже позже комиссия выяснила: водитель машины просто заснул за рулем. Сам Ренато отделался переломом кисти и ноги. А на пассажирку было страшно смотреть. У Анны были сложные переломы позвоночника, обеих ног, левой руки, нескольких ребер, опасные ушибы внутренних органов, сотрясение мозга.

Ее родственникам оформили все выездные документы за один день. С жестокой формулировкой: «Визы выдать немедленно, состояние безнадежное». Свою маму Анна узнала только на четырнадцатый день. Все это время Анна лежала на спине, закутанная с пяток до шеи в жесткий каркас гипса. Но страшнее всего была даже не боль от переломов. Разработанную за годы пения грудную клетку теснил тугой гипсовый кокон. Анна часто задыхалась, не могла ничего есть (первые месяцы ее рацион состоял из нескольких глотков молока в сутки), по ночам металась от нехватки кислорода: это жуткое ощущение, когда ты не можешь вздохнуть полной грудью, будет преследовать ее потом еще многие годы. Больше она никогда не надевала облегающие платья, чтобы ничто не напоминало сковывающий движения гипс.

Именно после той страшной катастрофы Збигнев и Анна, жившие до этого 12 лет в гражданском браке, решили пожениться. После того как сняли гипс, еще полгода Анна неподвижно лежала на ставшей ненавистной кровати. Возвращение в строй оказалось невероятно долгим. За многие месяцы неподвижности мышцы атрофировались. Любое движение давалось с трудом. Несколько месяцев она училась сидеть. И только потом начала тихонько вставать. Ночами – чтобы не попасться никому на глаза – Збигнев увозил Анну за город, где она училась ходить.

Но кроме ежедневных «тренировок» Анне предстояло преодолеть психологический шок после аварии. Тогда она решила написать книгу, решив, что, описав все случившееся с ней, сможет избавиться от жутких воспоминаний. Книга «Вернись в Сорренто?» вышла тиражом в тридцать тысяч экземпляров и моментально была раскуплена.

Когда Анна и Збигнев узнали, что у них будет ребенок, радость будущих родителей тут же омрачили медики: «Скорее всего, вы не выживете после родов: могут сказаться последствия автомобильной аварии и ваш возраст – тридцать девять лет». Но для нее самой вопрос – рожать или не рожать – просто не стоял.

Збигнев-младший родился в 1975 году, через два года после свадьбы. В честь своего мужа Анна назвала мальчика Збигневом. Почти два года Анечка и Збышек занимались только своим сыном.

Анна Герман вышла на сцену через три года после аварии. Встать снова в строй Анне помогали не только близкие. Со всего мира ей шли письма со словами поддержки. Российская подруга Анна Качалина прислала конверт, в который были вложены ноты новой песни Александры Пахмутовой. «Надежда» стала одной из первых композиций, которую Анна Герман спела после выздоровления. Ее гастроли в Советский Союз сопровождались всенародным психозом.

Постоянные гастрольные переезды стали для Анны настоящим испытанием. Она панически боялась машин, но когда приходилось ехать, обязательно садилась на переднее сиденье и – говорила, говорила, говорила. Главное, чтобы водитель не заснул, как в ту роковую ночь 67-го.
Аварию Анна вспоминала постоянно. Ей не давали покоя постоянные боли. В очередной раз собравшийся медицинский консилиум вынес неутешительный приговор: виновата вовсе не авария, у их пациентки – рак. В тот момент Анна, которая все эти годы стойко выдерживала все испытания и ни разу не показала своего страха, разрыдалась прямо в кабинете у врачей.

С тех пор она все время была на таблетках, а после выступления ей вызывали «скорую помощь». Однако когда российский режиссер Евгений Матвеев прислал ей клавир песни «Эхо любви», которую он хотел бы слышать в своем фильме «Судьба», она позвонила ему буквально на следующий день: приезжаю. И Герман прилетела – с температурой под сорок, но со страстным желанием петь.

Евгений Матвеев потом вспоминал, что записывать песню пришлось несколько раз подряд. Как только Анна вступала с куплетом, оркестр начинал играть вразнобой. Матвеев не сразу понял, в чем дело. Потом у него сжалось сердце: это скрипачки и виолончелистки, глядя на певицу, которую буквально на глазах покидали силы, начинали тихонько плакать: Анна пела так, будто прощалась с жизнью. В конце концов, она согласилась лечь в больницу. Но, видимо, нужный момент был уже упущен… 

25 августа 1982 года сердце Анны Герман перестало биться. Ей было сорок шесть лет… На варшавском кладбище у черного надгробия постоянно лежат свежие цветы. А многочисленные биографы до сих пор пытаются разгадать феномен по имени Анна Герман.

Источник: http://telegrafua.com/