Начало. Часть 4
Закончилось пребывание Николая в Тобольске, но не для всей семьи. Из детей с ними уехала только великая княжна Марию. Алексей болел и вместе с сёстрами Ольгой, Анастасией и Татьяной остался в Тобольске.
Организовывал и руководил переездом уполномоченный Совнаркома В.В. Яковлев.
До настоящего времени нет полной ясности с вопросом, состояла ли миссия Яковлева в перевозке царя в Екатеринбург или в Москву.
Имеются свидетельства о том, что у Яковлева действительно имелся мандат «на изъятие Николая Романова из Тобольска и доставку его в Москву» обойдя Екатеринбург через Омск, Челябинск и Уфу, или вообще вывезти его из России. Сам Яковлев позднее утверждал, что он якобы не знал места назначения.
Тем не менее, маршрут движения царского поезда вызывает недоумение у Уралсовета. Получена телеграмма о том, что поезд выехал в Екатеринбург. Вслед за тем пришла новая телеграмма - поезд комиссара Яковлева с семьей Романова, не останавливаясь на ст. Тюмень, полным ходом прошел по направлению на Омск.
Тут же из Екатеринбурга был направлен специальный поезд с отрядом для задержания Яковлева и возвращения его в Екатеринбург. Одновременно велись по прямому проводу переговоры с партийными товарищами в Омске и, в результате переговоров было решено: поезд на Сибирь не пускать, а в случае надобности даже взорвать его.
Доехать поезду до Омска так и не удалось, узнав о готовившейся для него "встрече”, Яковлев возвратился а Екатеринбург.
Уральский Совет заявляет протест председателю Совнаркома Ленину и председателю ВЦИК Свердлову, считает действия комиссара Яковлева «изменническими» и своей резолюцией объявляют Яковлева «контрреволюционером».
Все это вызывает недоумение, раздражение, тревогу.
Александра Федоровна записывает в своём дневнике: «Омский Совет не хотел пускать нас через Омск, опасаясь, что нас хотят увезти в Японию».
Николай записывает: «По названиям станций догадались, что едем по направлению на Омск. Начали догадываться: куда нас повезут после Омска? На Москву или на Владивосток? Комиссары, конечно, ничего не говорили….Оказалось, что в Омске нас не захотели пропустить!».
О том, что среди правительства к тому времени еще не было определенных планов в отношении Николая, свидетельствует сообщение Свердлова на заседании ВЦИК от 9 мая 1918 г.
"У нас до сих пор не поднимался вопрос о дальнейшей судьбе Николая и, вероятно, в ближайшее время нам придется поставить перед собой этот вопрос"
17 (30) апреля по личному приказу Свердлова, уверившего Яковлева, что Уральский Совет не будет предпринимать по отношению к нему никаких насильственных действий, поезд всё-таки прибывает в Екатеринбург .
Николай II отмечает: «Я бы поехал куда угодно, только не на Урал… Судя по газетам, Урал настроен резко против меня».
Приехавшие за Романовым уполномоченные Уралсовета встретили вновь недоверие со стороны Яковлева, не желавшего выдать заключенных без охраны и не допустившего уполномоченных к Романовым, мотивируя тем, что "они готовятся к выходу и не стоит их беспокоить”.
Из поезда забрали только Романова с женой и дочерью, спутников и весь багаж оставили в поезде.
Для разрешения ряда вопросов, связанных с приездом в Екатеринбург Романовых, было назначено экстренное заседание Областного Совета. Был поставлен вопрос о недоверии к Яковлеву, так как поведение его при перевозке Романова и попытка проезда в Сибирь показались подозрительными.
Яковлеву объявили, что миссия его закончена.
Сдав бывшего царя и других, прибывших с ним, под расписку и ответственность Областного Совета, Яковлев со своим отрядом из Екатеринбурга уехал, а гвардейцы были разоружены, снабжены деньгами и распущены по домам.
Местом заключения Романовых Екатеринбургским Советом был избран дом Ипатьева.
Владелец дома был выселен, а вокруг дома, впоследствии, устроен был легкий забор, защищающий дом от любопытных взглядов.
Дом Ипатьева двухэтажный, нижний этаж (полуподвальный) был занят помещениями, приспособленными под канцелярию, кухни, кладовые. В верхнем этаже Романовым было отведено пять комнат, в которых они и содержались в условиях полутюремного режима.
Доставленная в "дом особого назначения”, как именовался в советских кругах дом Ипатьева, семья Романовых была принята комендантом дома Авдеевым.
Не применяя к заключенным особо репрессивных мер и строгого тюремного режима, Областной Совет в то же время ввел строгую охрану дома, и заключенные находились в нем всегда под неусыпным надзором красной гвардии, отряд которой помещен был в одном из зданий напротив "дома специального назначения”.
Ежедневно заключенных выводили гулять в садик при доме, где в их распоряжение предоставлены были приспособления и инструменты для физической работы. Часы прогулки они назначали сами.
Во внутреннюю жизнь заключенных комендатура дома не вмешивалась, предоставляя семье возможность распределять день по своему усмотрению.
Романовы вели переписку с детьми и своими приближенными
В праздники Пасхи Романовы заявили о желании пойти в церковь. В этом им было отказано, но разрешен был доступ священнику, который и произвел в доме богослужение. К Пасхе Романовым заказаны были куличи, пасхи, яйца.
О том, что семья не испытывала каких-либо больших проблем, вызванных своим заточением, свидетельствуют и дневниковые записи Николая:
28 апреля. Суббота.
Сегодня неприятностей не было. Погода была потеплее, гуляли два раза. Познакомились с новым комендантом № 5. Получили телеграмму из Тобольска, там все хорошо, письма наши доходят. Когда они приедут сюда, не знаем. До 9 1/2 вечера ожидали ужина. Играл в безик.
1 мая. Вторник.
Были обрадованы получением писем из Тобольска; я получил от Татьяны. Читали их друг у друга все утро. Погода стояла отличная, теплая. К полудню сменился караул из состава той же особой команды фронтовиков — русских и латышей. Кар. начальник — представительный молодой человек. Сегодня нам передали через Боткина, что в день гулять разрешается только час; на вопрос: почему? исп. долж. коменданта ответил: "Чтобы было похоже на тюремный режим”. Еда была вовремя. Нам купили самовар, по крайней мере, не будем зависеть от караула. Вечером во время игры имел четыре безика.
2 мая. Среда.
Применение "тюремного режима” продолжалось и выразилось тем, что утром старый маляр закрасил все наши окна во всех комнатах известью. Стало похоже на туман, кот. смотрится в окна. Вышли гулять в 3 1/4, а в 4.10 нас погнали домой. Ни одного лишнего солдата в саду не было. Караульный начальник с нами не заговаривал, так как все время кто-нибудь из комиссаров находился в саду и следил за нами, за ним и за часовыми! Погода была очень хорошая, а в комнатах стало тускло. Одна столовая выиграла, так как ковер снаружи окна сняли!
Примечание: тексты дневниковых записей Николая II и императрицы приводятся по http://www.rus-sky.com/history/library/docs.htm#4" target="_blank">http://www.rus-sky.com/history/library/docs.htm#4
6/19 мая Николаю II исполнилось 50 лет.
6 мая. Воскресенье.
Дожил до 50 лет, даже самому странно! Погода стояла чудная, как на заказ. В 11 1/2 тот же батюшка с диаконом отслужил молебен, что было очень хорошо. Прогулялся с Марией до обеда. Днем посидели час с четвертью в саду, грелись на теплом солнце. Не получаем никаких известий от детей и начинаем сомневаться, выехали ли они из Тобольска?
Императору Николаю II оставалось жить 58 дней.
Остававшиеся в Тобольске дети и сопровождавшие их лица выехали в Екатеринбург 7 мая 1918 года. Тот же пароход «Русь», что доставил Царскую Семью в августе 1917 года в Тобольск, взял курс на Тюмень. Затем пересадка в поезд, который 10/23 мая ночью прибыл в Екатеринбург, а утром дети доставлены в Ипатьевский дом.
Здесь и произошла долгожданная встреча родителей и детей. В своем дневнике Николай записывает:
«Утром нам в течение одного часа последовательно объявили, что дети в нескольких часах от города, затем, что они проехали на станцию и, наконец, что они прибыли к дому, что их поезд стоял здесь около 2 час. ночи! Огромная радость была увидеть их снова и обнять после четырехнедельной разлуки и неопределенности. Взаимным расспросам и ответам не было конца. Много они бедные претерпели нравственного страдания и в Тобольске, и в течение трехдневного пути».
По дороге Алексей ушиб колено, и у него начались сильные боли. Царь записал в дневнике: «всю ночь сильно страдал и мешал нам спать».
Со стороны поступали многочисленные просьбы о "пердачах" царской семье. Но все они отвергались.
Особенно настаивали на передачах продуктов монахини местного монастыря, почти ежедневно доставлявшие для Романовых корзины всевозможного печения, которое неизменно передавалось комендантом в распоряжение караула.
В тоже время питание семьи было вполне сносным и к качеству еды у них не было никаких особых претензий. Наоборот, в дневниковых записях Николая от 24 апреля/7 мая и 4/17 мая можно встретить такие слова:
«Еда была отличная и поспевала вовремя» и «Еда была обильная, как все это время, и поспевала в свое время».
В дневниках Императрицы также ничто не указывает на плохое качество еды.
Обед семья получала из советской столовой, лучшей в городе; ежедневно отпускалось по два обеда на каждого заключенного. В распоряжении семьи имелся "примус” для подогревания обеда.
Позднее, когда в Ипатьевский дом был доставлен повар И.М. Харитонов, еду стали готовить непосредственно в самом доме.
В первые же дни после перевода Николая в Екатеринбург сюда стали стекаться монархисты всех мастей. Начиная с полупомешанных барынь, графинь и баронесс, монахинь, духовенства, кончая представителями иностранных держав.
Доступ к Николаю был ограничен чрезвычайно узким кругом лиц и членов Областного Совета Урала. Вообще же разрешения на свидания с Николаем давались ВЦИКом.
Поэтому бесконечные попытки проникнуть на свидание с Николаем тех или иных лиц всегда кончались неудачей.
Поступали многочисленные просьбы о свидании как с Николаем, а также и с другими представителями дома Романовых. Мотивировки были самые разнообразные: "повидаться, так как состоят в родстве”, "услужить, что надо будет” и т. д. Появлялись представители Красного Креста от разных дипломатических миссий. Однажды явился даже член генерального штаба сербских войск, Мигич, для получения личной информации от Николая о мировой войне.
Вся они получала отпор от Областного Совета.
Становилось очевидным, что монархисты готовили в Екатеринбурге освобождение Николая.
Как ответ на это появилась явная вероятность расправы над царской семьей со стороны рабочих.
Областной Совет был однажды поставлен перед фактом возможности неорганизованного, стихийного выступления с целью расправы над царем. Возмущение рабочих масс очевидной организацией контрреволюции было настолько велико, что в рабочих кругах Верх-Исетского завода определенно назначался день расправы — праздник 1-го мая.
Областной Совет, не желая допустить этого неорганизованного выступления, принужден был в этот день организовать бессменное дежурство членов Совета. Впоследствии действительно была установлена связь отдельных представителей Красного Креста с чехословаками.
24 мая 1918 г. Областной Совет издает постановление об аресте бывшего царя.
У меня этот документ вызывает некоторую растерянность, получается, что до этого Романов пользовался свободой?
4 июля 1918 года комендантом Ипатьевского дома стал Юровский, который выпускает несколько инструкций об охране царской семьи.
Из инструкции команде Дома особого назначения по охране Царской Семьи:
«Комендант должен иметь в виду, что Николай Романов и его семья являются советскими арестантами, поэтому в месте его содержания устанавливается соответствующий режим.
Этому режиму подвергаются: а) сам б. царь и его семья, б) и те лица, которые изъявят свое желание разделить с ним его положение.
С момента перехода лиц в веденье областного Совета, всякое свободное сообщение их с волей прекращается. Прекращается точно так же и свободное сношение с Романовыми каких бы то ни было лиц, находящихся на свободе.
В обращении с заключенными комендант должен быть, безусловно, вежливым.
Разговоры с заключенными могут быть только следующего содержания: 1) принятие от них всевозможных устных заявлений; 2) объявления и приказания облсовета; 3) разъяснения, которые они попросят по поводу режима; 4) о доставке провизии, кушаний и необходимых предметов; 5) об оказании медицинской помощи.
Никакие разговоры на общеполитические темы с кем бы то ни было из заключенных не допускаются.
Комендант строго следит, чтобы конвойные не позволяли себе, безусловно, никаких замечаний по адресу заключенных в их присутствии.
В другой инструкции коменданту Дома особого назначения говорилось:
«Прогулки заключенных разрешаются ежедневно на срок, указываемый обл. Советом. На прогулку выходят все вместе. Перед тем как вывести заключенных на прогулку, комендант дает приказание усилить караул на месте прогулки расстановкой постовых во все углы прогульного двора, а также на балконе.
Комендант старается по возможности не назначать постоянного времени начала прогулки и изменять это время в пределах от 12 до 4 часов дня.
Вся переписка, которая ведется заключенными, просматривается лицом, специально уполномоченным на это президиумом областного Совета.
Письма и телеграммы, которые отправляют заключенные, они передают коменданту, а последний отправляет их тому лицу, на которое возложен просмотр переписки.
Комендант следит, чтобы не было попыток со стороны заключенных обойти эти правила посредством передачи писем для отправки их на волю караульными лицами, имеющими место пребывания в Доме особого назначения.
Комендант предупреждает заключенных, что если таковые попытки будут обнаружены и доказаны – они лишаются права переписки.»
Но, как это видно из приведенных дневниковых записей Николая, больших перемен в жизни царской семьи они не ощутили.
21 июня. Четверг.
Сегодня произошла смена комендантов — во время обеда пришли Белобородов и др. и объявили, что вместо Авдеева назначается тот, кот. мы принимали за доктора — Юровский. Днем до чая он с своим помощником составляли опись золотым вещам — нашим и детей; большую часть (кольца, браслеты и пр.) они взяли с собой. Объяснили тем, что случилась неприятная история в нашем доме, упомянули о пропаже наших предметов. Так что убеждение, о кот. я писал 28 мая, подтвердилось. Жаль Авдеева, но он виноват в том, что не удержал своих людей от воровства из сундуков в сарае.
25 июня. Понедельник.
Наша жизнь нисколько не изменилась при Ю[ровском]. Он приходит в спальню проверять целость печати на коробке и заглядывает в открытое окно. Сегодня все утро и до 4 час. проверяли и исправляли электр. освещение. Внутри дома на часах стоят нов. латыши, а снаружи остались те же — частью солдаты, частью рабочие! По слухам, некоторые из авдеевцев сидят уже под арестом!
Дверь в сарай с нашим багажом запечатана. Если бы это было сделано месяц тому назад!
Ночью была гроза, и стало еще прохладнее.
Как видим, каких-то особых перемен в жизни царской семьи со сменой коменданта не произошло.
Рост контрреволюционного движения оренбургского казачества и бунт чехословацких эшелонов, использованных в целях контрреволюции, создал угрозу падения Екатеринбурга, а особенно в связи с приближением фронта и активной работы местных контрреволюционных сил.
К этому времени романовская семья в Екатеринбурге увеличивается. Из Вятки, по постановлению Губернского Съезда Советов, были высланы в Екатеринбург бывшие великие князья: Сергей Михайлович, Игорь, Константин, Иван Константиновичи и князь Палей. Сюда же, по постановлению В.Ч.К., привезена была из Москвы и вдова князя Сергея Александровича — Елизавета Федоровна.
Опасность сосредоточения массы таких "высоких” гостей в Екатеринбурге в дни напряженной борьбе с контрреволюцией вблизи фронта была очевидна, и Областной Совет выслал перечисленных выше лиц в Алапаевск, под надзор алапаевского исполкома.
В Екатеринбург, как раньше в Тобольск, продолжают стекаться видные деятели контрреволюции и темные личности, в задачи которых по-прежнему входит организация заговоров и освобождение Романова и всех его родственников.
С приближением фронта к Екатеринбургу и местное контрреволюционное, "верное престолу”, офицерство пытается завязать связи с царской семьей, усиливает переписку с Николаем Романовым и, главным образом, с его женой, проявляющей большую активность и непримиримость.
Вот одно из писем, которыми обменивались заключенные с заговорщиками, пытавшимися устроить в Екатеринбурге восстание еще в июне с целью освобождения Романовых.
"Час освобождения приближается и дни узурпаторов сочтены. Славянские армии все более и более приближаются к Екатеринбургу. Они в нескольких верстах от города. Момент становится критическим и теперь надо бояться кровопролития. Этот момент наступил. Надо действовать”.
"Друзья, — читаем в другом письме, — более не спят и надеются, что час, столь долгожданный, настал”.
http://everstti-rymin.livejournal.com/1140613.html" target="_blank">http://everstti-rymin.livejournal.com/1140613.html
Перехваченные с "воли” от романовских доброжелателей письма все подписаны большей частью словом: "Офицер”, а одно даже так — "один из тех, которые готовы умереть за вас, — офицер русской армии”.
Ряд других данных, полученных Областным Советом, обнаруживал организацию, поставившую целью освободить Романовых, готовую ввиду близости фронта исполнить свое намерение.
Все это и предрешило дальнейшую судьбы царской семьи.
Последняя запись в дневнике Николая II датирована субботой 30 июня (13 июля — Николай вёл дневник по старому стилю) 1918 года записью
Дневник Александры Фёдоровны доходит до последнего дня — вторника 16 июля 1918 года с записью:
«…Каждое утро Коменд[ант] приходит в наши комнаты. Наконец по прошествии недели снова принесли яйца для Бэби [наследника]. …Внезапно прислали за Ленькой Седневым, чтобы он пошел и попроведовал своего дядю, и он поспешно убежал, гадаем, правда ли все это и увидим ли мы мальчика снова…»
Свастику на обложке дневника вышила дочь Татьяна. Это был любимый знак матери.
Материал размещен на СМИ2
Свежие комментарии